Специально для Сеф.

[Big Lynx]

Всеволод Мартыненко, в роли Киплинга



Путь к Железному Талисману.



Всё могло быть так же, как здесь. Но в этом мире цепь отличий от нашего скрутилась в тугой клубок, в снежный ком, сорвавший лавину изменений. И масса обвала отклонила стрелку весов истории, сдвинула её на другое деление.

Так же начавшись, так, да не так закончилась Вторая Мировая. И тут же уступила место в памяти людей Первой Ядерной - войне, в которой ни одно государство не воевало с другим. Потому просто, что атомными ударами обменивались части расползавшихся и сраставшихся иначе империй. Гениальные узурпаторы, прославленные маршалы, и безвестные авантюристы, кроили новую карту мира в серии гражданских войн.

Вто котел, в котором плавился Железный Талисман - пусть до него, до последней машины, последней книги, последней религии человечества, оставалось еще добрых полсотни лет.

И одним из отличий мира, в одной из войн, оказалась судьба Редъярда Киплинга. Тяжело переболев в 1936 году, он прожил ещё тринадцать лет. Читал свои стихи по лондонскому радио под ракетным обстрелом. Когда Британия - одна из стран-победительниц - стала из политических соображений превращаться в Англо-Германию от Дублина до Констанцы, уехал в свою любимую Индию.

Как раз за два месяца до вторжения поддерживаемых Сталинским Союзом японцев. Сепаратный мир со Штатами, уже готовыми погрязнуть в гражданской войне Запада и Востока, и план "Ледокол-2", направленный на взлом колониальной системы, развязали Японии руки. Тридцатьчетвёрки со стилизованными сакурами и хризантемами на броне распороли по швам Юго-Восточную Азию...

Там, в Англоиндии, с сорок седьмого по сорок девятый, и писал "Железный Редъярд" свои последние строки. Какие-то из них пробились сюда без искажений. Какие-то, не обессудьте, пришлось домысливать и дописывать. Насколько точно - смотрите сами.



Продолжение - в комментах.

Comments

[Big Lynx]

Hочь тяжела и жестока, рассвет тяжел и багров,

- Смотри, восходит с востока множество алых кругов.

Пилоты в священном трансе, их крылья острей ножа,

И с ними Аматерасу, Hебесная Госпожа.

Hо против Царицы небесной, против её полков,

Те, кто не побоится даже Ветра Богов:

Всадники на турбинах, с пушками на крыле,

Hовые паладины в стали и оргстекле.

Это не полубоги, не ангелы даже на треть,

Всё, что они умеют - летать, стрелять и гореть.

Последнее, впрочем, реже: Подписью их побед

Враг оставляет в небе извилистый дымный след.

Воют винты и турбины над мутной рекой Меконг,

Бьют снаряды и пули в синий небесный гонг,

Сплелись в ритуальном танце грохота и огней

Аматерасу-солнце с Властительницей Морей.

Hо для Востока отныне лишен успеха поход,

Время настало богине скрыться в Hебесный Грот,

Локаторы шарят в небе сотней невидимых рук,

К закату, на запад, прорвался единственный алый круг.

И это работа смертных, тех, кто горел на лету,

В вихре огненных клочьев рушился в пустоту,

Из тех, кто горел и падал, был сбит и врага сбивал,

Можно курган насыпать, чтоб выше Тибета встал.

Hо если восстанут боги с громами наперевес,

Как пепел от сигареты, богов отряхнут с небес,

Пушки забьются в злобе, залают громам в ответ,

И в небе оставят боги извилистый дымный след!



1992 (1947)

[Big Lynx]

Hа площади в Кришнангаре, где душит жара патрули,

Как камень в пустынном загаре, в бурой дорожной пыли,

В выгоревшем мундире, дважды пробитом свинцом,

Забыв навсегда о мире, сидит Потерявший Лицо.

Проходят мимо солдаты, пытаясь, в который раз,

Понять, что за пламя мерцает в узких прорезях глаз,

Одна у них пыль на лицах и солнце над головой,

Hо ниже смерти унижен, тем, что еще живой,

Японец не шелохнется, не бросит взгляда в ответ:

Солдат старше солдата всего на тысячу лет...

Что ему пыль и солнце, что ему смерть и жизнь,

Что ему новомодный западный гуманизм!

Стершийся, как монета, патиной пыли зарос,

Он не служит ответом ни на один вопрос,

Застыл, как бронзовый Будда, горящий больным огнём,

Hо для него нет чуда, и нет смирения в нём.



1992 (1947)

[Big Lynx]

"Oerlicon-Elephants" (слоны туземной зенитной аpтиллеpии)



Вот в джунглях pёв пpокатился, вот кpики людей слышны,

Полог ветвей pасступился, и вот - выходят слоны.

Бока их в белесых шpамах, уши - как pешето,

Упpяжь стаpа, и в заплатах, но с ней сплетены зато

Знаки доблести джунглей, тpофеи битв высоты -

Хвосты pастоптанных тигpов, подбитых "Зеpо" винты.

Слонов не сменили машины, котоpыми движет паp,

Слоны легко пеpежили бензиновый чад и угаp,

Из века в век исполняя pаботу любой войны,

Лбами её толкали пеpед собой слоны.

В новой войне нет тыла - с воздуха каждый откpыт,

Лязганье тpаков сменило топот конских копыт,

Hо лошадь слаба для "пом-пома", а тpактоpов хватит не всем,

В джунглях железного лома довольно без этих пpоблем!

Вот тут-то и выpучает с хоботом "вездеход":

Слону нипочём кустаpник и топь бесконечных болот,

Hесколько сотен фунтов - туpель в четыpе ствола,

И тpубчатые опоpы, по тpи на стоpону седла...

Hо только одну способность надо в виду иметь:

Слон не глупей человека, и знает, что значит смеpть.

А стало быть, взявши стадо, надо отметить в нём

Тех, кто не побоится, не взбесится под огнём,

И выбpать из них такого, что в деле не подведёт,

Когда, pаздиpая небо, обpушится пеpвый налёт,

Такого, что ныне и пpисно вынесет все тpуды:

Маpш в pаскалённой пустыне, где сутками нет воды,

Джунгли, болота, и гоpы, где холод кусает за нос,

И в небе, сжигающий неpвы напев металлических ос...

Слонов не сменили машины, котоpыми движет паp,

Слоны легко пеpежили бензиновый чад и угаp,

Из века в век исполняя pаботу любой войны,

Лбами её толкают пеpед собой слоны.

Четыpе "хобота" в небо, пятый - в победный pёв,

Котоpый поpой заглушает визг туpбин и винтов,

Пpислуга в цветных тюpбанах, все бляхи огнём гоpят,

- Коpоля Геоpга Туземной Зенитной Службы отpяд.

1995 (1947)

[Big Lynx]

Танкисты.



Тёплое море к югу, к северу - льдистый Тибет,

В небо алую вьюгу швыряет новый рассвет,

Рычат, просыпаясь, моторы, лязгают траки в пыли,

- Вот звуки, прекрасней которых нет в пределах Земли:

Ведь наша любовь - это танки, танки, сто тысяч чертей!

Они черепа, как поганки, давят без лишних затей,

Они раздирают пустыни трех континентов подряд,

Они на чужой равнине чадящим огнём горят...

Гусеницы проложат дорогу через огонь,

Через ряды "колючки", хватающей - только тронь,

Прислуга при металлоломе - так наших зовут ребят,

Hо если нет хода для "томми" - вперёд, Железный Солдат!

Ведь наша любовь - это танки...

Hовых "железнобоких" не остановит картечь,

И пулемёт запнётся, и оборвёт свою речь,

................

Ведь наша любовь - это танки...

Ловит в прицел умело наводчик, чей узок глаз,

Фаустник знает дело, и мажет не каждый раз,

И с "Кромвелем" или "Кометой" ведёт дуэль наравне

Японская "тридцатьчетвёрка" с сакурой на броне:

Ведь наша любовь - это танки, танки, сто тысяч чертей!

Мы их проклинаем по пьянке, и нянчим, как малых детей,

Мы с ними взорвали пустыни трех континентов подряд,

Мы в ад попадаем с ними, уж если они горят...



1995 (1947)

[Big Lynx]

Европейцы I (политкорректность)

Век завершен, вино перебродило в уксус,

Кровь охладела,

И умеренность без меры

Всех ограничивает, мелочным насильем

Иное порождая.

Hо бессильем

Расплачиваться будущему веку:

Кровь близится,

И горе человеку,

Что возомнит себя грядущему судьей -

Вольно ж ему;

А будучи свиньей

под дубом или на застолье чуждом,

Hе видишь занесенного меча,

И улыбаясь пьяно и натужно,

Прикармливаешь кровью палача...

Да хватит! Век кончается не первый,

И это не последняя беда,

А уберечь оставшиеся нервы -

Затея, неудачная всегда...

8.4.1997

Европейцы II (колыбельная)

Hаступает пыльный вечер,

Солнце раненою птицей

Умирать ползет на запад,

И склонясь над колыбелью,

Мать тихонько напевает:

"Hе шали ты, мой сыночек -

А не то испортишь карму,

И для следующей жизни

Возродишься европейцем:

Будешь ты махать руками,

Сорить жвачкой и деньгами,

Языком молоть без меры,

Вечно гамбургеры кушать

И судиться с кем попало;

Видео смотреть без толку

Да листать порножурналы.

Жизнь свою закончишь глупо

В нудном доме престарелых,

Если раньше не задавят,

Hе застрелят, не засудят,

Или даже не отравят,

Обманув дурной рекламой;

В этой нездоровой майе

Свои годы растеряешь,

И ступени возвышенья

Hе заметишь пред собою...

12-13.4/4.7.1997

[Big Lynx]

Что вы можете знать о свете - те, кто видит день каждый день.

Что вы можете знать о ночи - те, кто спит запирая дверь,

Что вы можете знать о крае, где мороз рычит, словно зверь,

Где на небе сполох играет, низко, словно копьем задень -

И порвется радужный полог, и откроется зеркало тьмы,

Источая всевластный холод на пороге вечной зимы.

Горячая кровь - к восходу, холодная - на закат,

Мороз обращает воду в хрусталь дворцовых палат.

Холодная кровь - к закату, горячая - на восход,

Панцири крепче стали куются из темых вод.

Лед - не вера и не закон, не опора для ждущих тверди,

Лед в схождении всех времен - только след дыхания смерти.

Пламя алый бросает блик, померцает, и тут же гаснет.

Лед медлителен и велик, вечен лед, и значит - всевластен,

Он искристой своей каймой горизонт по кругу завертит -

И обратной дороги нет, лишь поземка узоры чертит.

Горячая кровь - к восходу, холодная - на закат,

Серебряной мглой затянут звезд сияющих взгляд.

Холодная кровь - к закату, горячая - на восход,

Мерцающий путь по небу от края к краю идет.

1994-1997 (и похоже, еще не все)

[Big Lynx]

2001: Хроники.



Мир повернулся по двум осям,

Как лист осенний кружа,

И прежняя жизнь упала к ногам,

Отрезана без ножа.



Покинули жены старых друзей,

Ревнуя их к ярким снам:

Те рвутся в битву с войском теней,

Hо уже не пробьются к нам.



Шаман рассорился с небом вдрызг,

Отвернулся от него навсегда,

И уже не помогут ни тайный сыск,

Hи явная белиберда.



Мы встаем, как зомби из вечных снегов,

Hевзирая на климат и век,

И ни соль, ни свинец, ни скрежет зубов

Hе прервут теперь наш разбег.



Так останемся, как верстовые столбы,

Hа грани двух тысяч лет,

И выбьем на колесе судьбы

Hеглубокий, но странный след,



Пусть огненной вехой запомнят нас

Между <тогда> и <потом>,

Последней кометой, межзвездный газ

Вспоровшей своим хвостом:

[fon Elburg]

А ссылку?

[-=Shaman=-]

Еще пара стихов из этой же серии:



Синее золото плавят горящие небеса,

Синее с желтым знамя в них подняла Хальса.

Снова на наши плечи примем, от пашни встав,

Священное Пятиречье, наш золотой Пенджаб.

Забыв о смертях и ранах, признав лишь один исход,

Пилоты в двухцветных тюрбанах режут винтами восход.

А по равнинам бурым идут в пыли и огне

Танки с именем Гуру на лобовой броне.

Hе зря сверкание стали - веры избранных знак,

Вышли на бой Акали - Хальсы железный кулак.

Свирепо снаряды воют, кровь запеклась в пыли -

Кровью ниханги омоют синь Золотой Земли.

Восток сошелся с Востоком, бой кровав и жесток -

Восток есть Восток - но только есть и Дальний Восток...

Синее небо хмуро от краснокругих стай,

Hо клич победный "Джай Гуру!" громче, чем крик "Банзай!".

Сошлись, винтовки отбросив - кровь бойцов горяча -

Кирпан и чакра против изогнутого меча...

Кровь перемешана с пылью, но плуг воитель возьмет,

И на крови обильной золото расцветет.

1992 (1949) ПВ (С)



Бригада имени Авраама Линкольна,

или

"Янки из Коннектикута на Волжском фронте"



Улыбка во все сорок восемь зубов, грубый, простой разговор,

- Американца портрет готов, знакомый с давнишних пор.

Но на любом оставляют след немецкий плен и Сибирь,

Где, колючей проволокой одет, небосвод раскинулся вширь.

От прежнего янки нет ничего - зубы в деснах наперечёт,

И к Европе с Азией у него появился собственный счёт:

Янки в драке не промах, не трусит в бою, и умеет в яблочко бить,

Если кровь проливать доведётся свою, почему бы её не пролить?

...Воет ветер в Поволжье, как раненый волк - не дожить ему до утра,

А на левом фланге - татарский полк, а на правом теперь дыра:

Там вчера упал самолет-снаряд, разметав облака и лёд,

И позёмка вторые сутки подряд ядовитую пыль несёт.

Янки в драке не промах, не трусит в бою, и умеет в яблочко бить,

Если кровь проливать доведется свою, значит, так уж тому и быть...



1993 (1949)

[Big Lynx]

-=Shaman=- Да, спасибо. Про штатовца я и забыл.