Дэвид Брин. "Existence"
Джеральд Ливингстон убирает мусор на орбите. На протяжении сотен лет люди выбрасывали вещи в космос, и кому-то нужно заниматься уборкой. Но он обнаруживает на орбите что-то, чего он не ожидал, что-то, чего нет на старых картах. Через час после того как он подбирает эту вещь, Земля переполняется слухами о “инопланетном артефакте”.
Артефакт оказывается в центре всеобщего внимания и меняет все. Послание в бутылке; инопланетная капсула желающая общаться. Мир реагирует традиционно: со страхом и надеждой, и эгоизмом, и любовью, и жестокостью. И ненасытным любопытством.
Яцек Дукай "Inne pieśni"
Роман Дукая из достаточно редкого жанра «сандалпанк». Начинается он в приделах жанров магреализма и альтернативной истории. Наша география, но совершенно другой мир, построенный на основах «Учения о четырёх причинах» Аристотеля. И вот тут начинаешь представлять работу, которую провернул автор, чтобы написать книгу. Это не стандартные год-два, за которые обычно пишутся романы. Это как минимум пять лет работы. А полировать мир можно и всю жизнь. Тогда уровень книги сравнялся бы с «Средиземьем» Толкина или «Историей английской магии» Кларк. Но автор решил написать «Песни» в более легком стиле, хотя утонуть в обилии названий и понятий выстроенного мира читателю все равно придется.
Центральная тема «Других песен» заключена в борьбе человека между порядком и хаосом. Дукай, представляет нам вторгшихся на Землю чужих, как абсолютный непознаваемый хаос. Герои не могут ни увидеть пришельцев, ни понять являются ли они вообще врагами. Истинные мотивы, вот что автор ставит во главе романа. Какие истинные мотивы у пришельцев, какие мотивы у полубогов правящих Землей и Луной. Смогут ли они объединиться против чистого Хаоса, не ища при этом политической выгоды для себя. Персонажи романа ведут двойную-тройную игру, и разгадывать их — истинное удовольствие.
Несбывшиеся Грезы алхимиков -трансмутация материи, селекция гомункулусов, власть над первовеществом-илемом — у Дукая работают на первом уровне сложности вселенной, аристотелевском. Чуть позднее к нему добавляются аналоги эйнштейновской и планковской теорий, восходящие к Гёделю и Голубовичу. Астрофизика и космогоника птолемеевы, мир геоцентричен, планеты (7 шт., об Уране, Нептуне и Плутоне сведений нет) закреплены на небесных сферах (что существенно облегчает обустройство лунной базы Иллеи Жестокой). За сферами -нематериальная бездна. Земля и, видимо, все населенные объекты вообще, от орбитальных станций до планет и астероидов (последние упоминаются глухо), поделены на зоны влияния сверхправителей-кратистосов, биологических концентраторов Идеи и Воли. Их мысли довлеют над материей-керосом в бассейне определенного аттрактора (сходная концепция мироустройства есть у Игана в «Неустойчивых орбитах пространства лжи» и у Летема в «Амнезии творца»).
Йен Макдональд "The Dervish House"
Если «индийская» и «бразильская» книги этнографической трилогии Макдональда — это, соответственно, сандал-киберпанк и гибрид технотриллера с историческим романом в стиле «Сердца тьмы», то «Дом дервиша» скорее сходен с «Алмазным веком» Нила Стивенсона — это хроника нанотехнологической революции в традиционном обществе. На дворе 2027 год, Стамбул/Константинополь теперь двадцатимиллионная неформальная столица ЕС, перенимающая от захиревшего Брюсселя все больше полномочий. Как это в обычае у Макдональда, роман построен в виде суперпозиции точек зрения, в нем одних главных героев добрый десяток.
И, разумеется, "Рифтеры-2" Уоттса.
Последние две книги буду ждать с нетерпением.