"К этой экранизации я имею очень принципиальные претензии. Во-первых, мне бы хотелось увидеть планету Солярис, но, к сожалению, режиссер лишил меня этой возможности, так как снял камерный фильм. А во-вторых (и это я сказал Тарковскому во время одной из ссор), он снял совсем не "Солярис", а "Преступление и наказание". Ведь из фильма следует только то, что этот паскудный Кельвин довел бедную Хари до самоубийства, а потом по этой причине терзался угрызениями совести, которые усиливались ее появлением, причем появлением в обстоятельствах странных и непонятных. Этот феномен очередных появлений Хари использовался мною для реализации определенной концепции, которая восходит чуть ли не к Канту. Существует ведь Ding an sich, епознаваемое, Вещь в себе, Вторая сторона, пробиться к которой невозможно. И это в моей прозе было совершенно иначе воплощено и аранжировано... В моей книге необычайно важной была сфера рассуждений и вопросов познавательных и эпистемологических, которая тесно связана с соляристической литературой и самой сущностью соляристики, но, к сожалению, фильм был основательно очищен от этого. Судьбы людей на станции, о которых мы узнаем только в небольших эпизодах при очередных наездах камеры, - они тоже не являются каким-то экзистенциальным анекдотом, а большим вопросом, касающимся места человека во Вселенной, и так далее. У меня Кельвин решает остаться на планете без какой-либо надежды, а Тарковский создал картину, в которой появляется какой-то остров, а на нем домик. И когда я слышу о домике и острове, то чуть ли не выхожу из себя от возмущения... "Солярис" - это книга, из-за которой мы здорово поругались с Тарковским. Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой... Тарковский в фильме хотел показать, что космос очень противен и неприятен, а вот на Земле - прекрасно. о я-то писал и думал совсем наоборот".
Дернуло меня что-то, и я перечитал "Солярис". Спустя лет 20, если мне не изменяет память. И понял, что с тех пор моё восприятие мира слегка поменялось.
Стало ясно, почему ни у Тарковского, ни у Содерберга не получились экранизации.
1. Если кто и сможет снять фильм, то это должен быть специалист типа Вуди Аллена. Вот у него отлично получаются камерные фильмы про интеллигентных невротиков и их разборки с суровым внешним миром.
2. Вообще ученые, сидящие на станции показаны весьма странно. Может это моя личная заморочка, но все время думать - сошел ли ты с ума или не сошел - это противоестественно. Ты, блин, в космосе. далеко от Земли, на очень-очень странной планете. Ты подсознательно должен быть готов к тому, что случится ВСЕ ЧТО УГОДНО. И твоя работа - не хныкать, не пропадать в бесконечных рекурсиях своих рефлексий - а изучать и анализировать.
3. Тут поднималась версия, что ученых потому так колбасило, что их океан облучал дополнительным неведомым излучением. Имхо - весьма сомнительно. Воздействие ведь уже ведется фантомами, зачем загрязнять эксперимент? Но почему такая реакция на фантомы? Почему все норовили от фантомов сразу избавиться? Логично же, что если океан изучает тебя посредством фантома - то и ты можешь делать то же самое. А эти невротики сразу же мыслят в сторону "ебануть по Тбилиси".
4. До сих пор не пойму, почему Гибарян покончил с собой. Ну вот зачем, а? Мало того, что это просто банальная трусость - так этот нехороший человек просто похерил результаты своей работы, своих мыслей и так далее. И не надо мне говорить про муки совести и чудовищное напряжение душевных сил и большую черную негритянку. Сразу напомнило: "Гражданин справлялся совсем неплохо, только все время дрожал и боялся посмотреть в глаза любому начальству. Очевидно, у него была крепко нечистая совесть."
5. И в заключение - банальная проблема "мы сами не знаем, чего хотим". Убить фантомов, освободиться от их влияния, оставить фантомов, свалить со станции, остаться на станции? Что именно делать?
А теперь жду тапков от читавших.
P.S. А еще прочитал "Эдем". С удовольствием - потому что по-прежнему мне нравится.